Севастопольская БАРД-АФИША - Творчество севастопольских бардов

ТВОРЧЕСТВО СЕВАСТОПОЛЬСКИХ БАРДОВ – АНДРЕЙ СОБОЛЕВ


НА ГЛАВНУЮ. АНОНСЫ НОВОСТИ

БАРДОВСКИЙ МИР СЕВАСТОПОЛЯ

ТВОРЧЕСТВО СЕВАСТОПОЛЬСКИХ БАРДОВ

СЕВАСТОПОЛЬСКИЕ БАРДЫ НА ВИДЕО

ВИЗАВИ

ИЗ ИСТОРИИ СЕВАСТОПОЛЬСКОЙ БАРДОВСКОЙ ПЕСНИ

...

...

ЧИТАЛЬНЫЙ ЗАЛ

АРХИВ

ОБЗОР ПОЧТЫ, ОТЗЫВЫ

КОНТАКТ


АНДРЕЙ СОБОЛЕВ

стихи




***

Мы от песен не богатеем.
Разве цену назначишь словам?
Мы сказать в наших песнях умеем
То, что близко и дорого Вам.

А с вопросами сунется кто-то:
«Ну какой вам от песен навар?»
Наши песни – ручная работа.
Наши песни – штучный товар.

Золоченые звезды эстрады,
Их фанер обезьяний язык…
За фанеру им, что ли, награды,
Выдают, как блестящий ярлык?

Не подняться им к нашим высотам
И такой не придумать мотив.
Наши песни – ручная работа.
Наши песни – всегда эксклюзив.

Этим песням чужда позолота,
Эти песни, как воздух, как хлеб.
Наши песни – ручная работа.
Наши песни – не ширпотреб.

Птицам крылья даны для полета.
Мы с пернатыми общих корней.
Наши песни – ручная работа.
Но они окрыляют людей!



***

Дребезжит стакан в подстаканнике,
Темнота подступает к окну.
Мы, железнодорожные странники,
С этим звуком отходим ко сну.

Путешествую вместе с гитарою.
Рад, что место в вагоне нашлось.
Чай в вагоне – традиция старая,
В подстаканнике, как повелось.

Предстоит ночь бессонная чаще нам,
Неудобны дороги для сна.
И вина в том вагона гремящего,
Подстаканников этих вина.

Шепоток из купе полусонного
И стакан, что уснуть не дает, –
Этих звуков уюта вагонного
В жизни часто нам недостает.



Ангарский

Природа нам снега по-царски
Насыпала этой зимой.
Дружище, махнем на Ангарский
На лыжах кататься с тобой!

Недолги над Крымом метели
И непостоянна зима.
Мы в Крымском своем Куршевеле
И этим довольны весьма.

А в краткие дни непогоды
Не высидеть в доме никак.
Нам снег, словно символ свободы,
Как освободительный знак.

И после троллейбусной тряски
Из Ялты, где дождь льет и льет, –
Ангарский – фрагмент зимней сказки.
Ну, как не поверить в нее?



***

По правде мы неплохо жили –
Так заживем теперь едва ли.
А вы за той рекой служили
И воевали, и воевали.

Мы славно спали, вкусно ели.
Все полной мерой нам давали.
А вы в чужих горах осели
И воевали, и воевали.

Нас море обнимало летом,
Нас волны теплые качали…
Вам недоступно было это,
Вы воевали, вы воевали.

Нам жизнь, как с выставки картинки.
Что мы в той жизни понимали?
А вы, друзей вы клали в цинки
И – воевали, воевали.

У нас была одна дорога.
Вы впереди по ней шагали.
Вы стали нас взрослей намного –
Вы воевали, вы воевали.

Смогли мы в жизни обернуться:
Добыли власть, деньгу достали.
Но нам до вас не дотянуться –
Вы воевали, вы воевали!



***

Семнадцатое марта –
Четвертый день весны.
С задержкой дата старта
Для весен у страны.

Двойное исчисленье
Мы в практику ввели.
Мы со славянской ленью
За Западом пошли.

До нового охочи.
Как просто нас купить!
Украсть часок у ночи,
К дню присовокупить.

За временем погнаться,
Календари менять.
А чье число тринадцать,
Не стоит объяснять…



***

Нет ни поэзии, ни чувства.
И голос чаще хрип да стон.
Блатняк сегодня – вид искусства
С французским именем «шансон».
Эфир становится блатхатой,
Жаргон звучит как новояз.
Порой пыжуешь уши ватой,
Чтоб не страдать от этих фраз.
В смущении краснеют музы
Под трехаккордовый мотив.
За что обидели французов
Блатняк шансоном окрестив?



***

Кому не спится в ночь глухую?
Поэту – кто того не знает.
Он строчку, даже никакую,
Охотней ночью сочиняет.

Он ночи ждет, как избавленья,
К нему Морфей не достучится.
Вот вспомнит чудное мгновенье,
И по листу перо помчится.

Когда весь мир – на боковую,
Планета мирно отдыхает,
Он скорбь умножит мировую,
Хоть мир об этом не узнает.

Он потревожит сон супруги,
Коль таковая есть в квартире.
Супруга от его недуга
Одна страдает в целом мире.

И невдомек супруге этой,
Чего болезному неймется.
Поэт не встанет до рассвета,
Коль сексом перед сном займется.

Подумай о моем совете –
Здоровый дух в здоровом теле!
Мужчину полюби в поэте,
Чтоб ночью он лежал в постели.



***

Божественная девочка моя,
Ты – словно солнце мне среди зимы.
С тобою рядом молодею я.
Жаль, редко так бываем рядом мы.

Как голос твой божественно звучит!
Его не забываю ни на миг.
Ты мне от сердца отдаёшь ключи,
А я к отмычкам, негодяй, привык.

Поверь, я твоим именем живу!
Воспоминанья в памяти свежи…
Но, грешному, куда мне к божеству,
И грешный я к чему тебе, скажи?

Божественная девочка моя,
Мне грех с тобой быть рядом не велит.
Судьба у нас у каждого своя –
А может, в этом грех и состоит?



***

Врач лечит меня немотою,
Мой голос стал часто хрипеть.
Какое лекарство простое –
Молчи, если хочешь запеть.

Я верю в её предписанье,
Мне слово её, как закон.
И знаю, поможет молчанье
Вернуться в мой диапазон.

И мимика стала богаче,
И мысль не спешит на язык.
Как прежде, всё было иначе,
Как я от молчанья отвык.

Мы часто насилуем связки
И не ощущаем вины
Порой, предавая огласке
Слова, что звучать не должны.

Как слово звучащее живо –
Фундамент оно для молвы.
Правдиво бывает и лживо –
Последнее чаще, увы.

Речь устная, чем дорога нам?
Cледов не оставит она.
Но знаем, случается рана
От слова, и не одна.

Бьём словом и нощно, и денно.
Словесные войны ведём.
Нам слово – монетой разменной,
Увы, и Троянским конём.

Пустые ведём разговоры
О том, что волнует умы.
И, словно плохие актёры,
Грешим отсебятиной мы.

Нам всем надоел этот театр,
Мы так в нём устали играть!
Как всем, нужен нам фониатр,
Который заставит молчать.



Вспоминая Леонида

Прости Ильич, не тот который Вова,
А тот, который звался Леонид!
Пред памятью хочу замолвить слово,
Быть может, вспомнит кто-то и простит.

В шестьдесят третьем – сколько же мне было?
Десятка – это много или мало?
Но помню, что тогда происходило –
Ни хлеба вдруг, ни мяса вдруг не стало.

И лысый крайним стал за упущенья.
Прощай Никита, ваша карта бита!
Не опустился ты тогда до мщенья –
Своею смертью умер наш Никита.

Вернулся хлеб, а с ним всё остальное.
Нам всем хватало, не смотря на кражи.
И ты командовал тогда страною
Так, что и чехам доставалось даже.

Летали в космос, раз по десять на год.
Китайцам, где чьи земли, объясняли.
Не нужно было нам тогда их пагод.
Арабам мы в ту пору помогали.

Евреев отпускали восвояси.
(Вот отчего арабы стали ближе.)
У нас два человека было в классе
И в доме два семейства с ними иже.

Отъехали ребята – флаг им в руки!
(По паспорту не бьют, а бьют по роже),
Но помню – были развиты науки
И в тех науках их хватало тоже.

Тюмень открыла нам своё богатство.
Сибирью снова прирастать мы стали.
Куда Азербайджану с ней тягаться,
Хоть и в Баку мы тоже нефть качали?

На нефть на ту ты подсадил Европу.
(Жаль дивиденды нынешние съели.)
И Боря Ельцин позже всё прохлопал,
И нас в Европе той в виду имели.

Да, БАМ построить позже ты затеял,
И на Восток страна рванула дружно.
Но ты ведь знал, что главное – идея.
Делами подкреплять идею нужно!

Ну, книги стал писать – бывает с каждым.
Да, ордена любил, как нумизмат, ты.
Но Керчь героем сделал – вот, что важно.
Как и Новороссийск! Упрямы факты.

Но стал Афганистан твоим проклятьем.
А кровь своих в стране когда жалели?
Вот моджахеды не сумели смять их
Так, как и англичане не сумели.

Мы без тебя уже прощались с кровью,
И без тебя Союз шататься начал.
Вот Карабах – он был до Приднестровья –
Стал первой пробой будущего плача.

А что ж в остатке? Строились квартиры,
И можно было даром отучиться,
Но... страны африканские, вампиры, –
Ведь с ними приходилось нам делиться.

И резали врачи нас за бесплатно,
И в санаторий можно было съездить.
Вот, правда, полстраны в фуфайке ватной,
Ну, и оваций шквал на каждом съезде…

Но все мы шли вперёд дорогой новой,
Буржуя называя «паразитом».
Нам не хватало шмоток и съестного,
Машины тоже были дефицитом.

Дружили с водкой даже мусульмане
(Спиртное всех тогда объединяло),
Социализм держался на стакане,
И я, по правде, пил тогда немало.

Листать примеры можно ещё долго
И об усопшем плохо, да едва ли…
Ведь ты – ушёл и не оставил долга,
Скорее, нам другие задолжали.

Но выводы – они порой жестоки.
Да, правил Лёня не всегда умело!
Но посвятил затем тебе я строки,
Что нынешние – хуже, вот в чём дело!



Второй

Как плохо ощущать себя вторым,
На рост влияет номер и на вес.
Мы о вторых нечасто говорим,
Все к первым проявляют интерес.

Второе место разве из плохих?
Ведь остры обе грани у ножа.
Гнездится зависть чаще у вторых,
И душу разъедает, словно ржа.

Кто присуждает эти номера?
Какою меркой меряют порой?
Такая уж придумана игра –
Кто первый – тот, естественно, герой.

Глядя в затылок, нелегко прожить,
Нет перспективы и не тот обзор –
Он часто заслоняет рубежи,
Которые не взяты до сих пор.

Ты на полшага от него отстал,
Ты что-то недоделал, недопел,
Недописал, недочитал, недоиграл
И первым стать, понятно, не сумел.

Пусть первому – награды и цветы,
Пусть тень его мешает иногда.
На лестнице второй по счёту ты,
И, значит, есть ещё шагать куда.



***

За нас воюют обелиски,
Гранитно-бронзовая рать.
А нам за них вчиняют иски,
Пытаясь память отобрать.
Прошу в подобные моменты
Для бедной Родины моей,
Дай Бог, чтоб войны монументов,
Не стали войнами людей.

В 2010 году 15 июня в Севастополе открыли памятник
императрице Екатерине Великой, против которого
ополчилась официальная власть, с помощью судов
лишающая севастопольцев права увековечить
основательницу города и флота.
Наряду с этим, 14 июня на берегу севастопольской бухты
был открыт памятник гетьману Сагайдачному,
прославившемуся походами на Москву.




Когда болеют наши дети

Марине Генчикмахер

Когда болеют наши дети,
Судьбы печален поворот –
Ведь мы для них живём на свете,
А вовсе не наоборот.

И все проблемы враз мельчают
В сравнение с детскою бедой.
Скорей компресс, с малиной чаю,
Как пить таблетки – после, до?

Ну, и болезнь, порой, упряма.
Три ночи с ней ведёшь бои.
И почему-то вспомнишь маму.
И хвори детские свои…



***

Мы слишком долго им прощали.
Преступно были мы немы.
А обижались? Да едва ли,
Бок о бок с ними жили мы.

Своей сестрой считали мову,
Хоть и капризною слегка.
Для нас важней родство по слову,
А слово общее пока.

А если чуть разнится слово,
То не причина враждовать.
Ведь вера общая Христова,
Она помирит нас, как мать.

Но тщетны были упованья.
Словам объявлена война.
Корчуют прежние названья,
Меняют наши имена.

Язык наш ставят вне закона.
Кто будет следующий – мы?
Нас всех банкнотою зелёной
Стащить сумели в царство тьмы.

Пусть крови нет в войне словесной,
Но горше от того вдвойне,
Что всем нам хорошо известно –
Нет победивших в той войне!



***

Мы стали страной из республик
По-мирному, не на войне.
Не дырка пусть, но и не бублик
Достались нам в этой стране.

Не все, пусть, стране новой рады,
не выбрать иной нам страны.
Но раз есть страна, то награды
у новой страны быть должны.

И споро чеканят медали,
растёт кавалеров орда…
Уж скольким награды раздали
За мутные эти года!

Синдром наградной – как проказа,
И многих он сводит с ума.
Чья подпись стоит под указом,
важней, чем награда сама.

Но льготы к награде в придачу
Любой интерес подкрепят.
Прижизненный рай – не иначе
награды иному сулят.

Мне рая при жизни не надо –
Туда заходить недосуг.
Не важно, какая награда, –
Важнее, из чьих она рук!

Всё суетно в жизни и тленно,
Примеров достаточно нам…
Вот орден британский свой Леннон
Швырнул королеве к ногам.

Проносится слава мирская –
Кто в древности так говорил?
Не важно награда какая,
Важней, кто тебя наградил.

Традиций, живу, не отринув,
Согласен с наградой любой,
Но орден, от нынешних приняв,
Признаю их власть над собой…



***

Изводящий бумагу, привет!
Мой прими бескорыстный совет.
Корысть есть небольшая, прости:
Я леса собираюсь спасти.
На бумагу идут дерева.
На бумаге ты пишешь слова.
Рубят лес уже в самой глуши.
Не пиши, не пиши, не пиши!

Строки кормят немногих в миру.
Ты у пишущих не ко двору.
Там съедают покруче писак.
Попадёшь с писаниной впросак.
Понимаю, зудит день и ночь…
Постараюсь советом помочь –
Этот зуд лучше водкой глуши.
Не пиши! Не пиши! Не пиши!

Сохранишься меж пишущих ты –
Те дороги не будут просты.
Рецензента попробуй найти,
За издание книги плати.
Заработать сумеешь строкой? –
Ты ведь в этой строке никакой.
За какие жить будешь шиши?
Не пиши, не пиши, не пиши.

Даже если издашь фолиант,
Фолиант не заменит талант.
Критик зол – ведь талантлив не он…
Свою книжку поставишь на кон?
И читатель, прочтя, загрустит,
Писанины твоей не простит.
Чтоб не морщились, как от парши,
Не пиши, не пиши, не пиши.

Ты на классиков косишься, друг,
И мечтаешь пробраться в их круг?
Если это мечта, старина,
На диагноз похожа она.
В психбольнице для буйных есть блок,
Будешь там говорить, что ты Блок.
Вслед за классиками не спеши –
Не пиши, не пиши, не пиши.

Ну а тем, кто не граф и не ман,
Кого рифмы не сводят с ума,
Кто бумаг не марает в ночи,
О таланте своём не кричит.
Тем, кто пользует весь этот хлам,
Я совет на прощание дам:
Графоману, по полной воздай –
Не читай, не читай, не читай.



***

Не считают патриотом
«Официальные» меня.
Продают державу оптом –
«Эй, полцарства за коня!»

Мне оправдываться глупо
Раз не их, значит, ничей.
Иногда впадаю в ступор
От державных их речей.

Город чей в державе главный?
До сих пор ответа нет.
Вот Донецк, оплот наш славный
В песнях мною был воспет.

Как оправдываться сложно…
Я доказывать устал:
Харьков, Киев, Запорожье –
Не чужие мне места.

Кто в одном со мною стане
С кем знаваться мне за честь?
Винничане, черкассчане –
Всех друзей не перечесть!

Знаю, каждая дорога
Оставляет след в сердцах.
Жил в Одессе я немного,
Погостил и в Черновцах.

Ялту помню, безусловно, –
Мой курортный легкий грех…
Вспоминаю город Ровно –
Там я пел, имел успех.

Город, где пришлось родиться,
Славить я всю жизнь готов.
Славой может поделиться
Он с полсотней городов.

После той войны жестокой
Снова город мой красив.
Украинский Севастополь…
Как арабский Тель-Авив.

Языками не блещу я,
А державным так вообще.
Лиру не отдал борщу я –
Я певец российских щей.

Впрочем, там и там не густо,
И без мяса – щи не щи.
В речи письменной и устной
Ты различий не ищи.

Я по миру помотался,
И подавно, по стране.
Кое-где мой след остался
И афиша на стене.

Ездил всюду, не рискуя,
Где обедал, где-то спал.
Чичибабинский Чугуев
Мне знаком, я там живал.

И храню в своей душе я
Те названья городов.
Ведь нигде не гнали в шею,
А везде давали кров.

Тот, кто злится, – чаще плачет,
Кто сердит – всегда не прав.
Стал друзьями я богаче,
В городах тех побывав.

Там была со мной удача,
Был своим мне каждый дом.
Вот со Львовом – незадача,
И с Тернополем – облом.

Мне к чему чужая слава?
Я чужого не хулил.
Только, для меня Полтава,
Там, где Петр Карла бил.

Ведь с невежд все взятки гладки
Только в знании зерно.
Знаю место Пятихатки –
Не пятьсот рублей оно.

Городов на карте сколько,
Сел не меньше их окрест.
Не гостиничною койкой
Вспомню я уют тех мест.

Судим гостя по одежке
Лишь на первых на порах…
Земляком я стал немножко
Всем, живущим в тех местах.

Хвалит всяк свое болото,
Подписаться я готов.
Без традиций нету флота,
Равно, как и городов.

По традициям живу я,
О традициях пою.
Славу уважай чужую
Точно так же, как свою.

Подпишусь под каждым словом,
Оплачу любой я счет.
И я верю, что со Львовом
Мы подружимся еще.



Не ходите к нам за кулисы

Не ходите к нам за кулисы,
Ведь кончается сказка тут.
Тут увидите, как актрисы
Быть принцессами перестают.

Тут дворец в паутине трещин,
Не из мрамора, а из горбыля.
И король благородством не блещет,
И посуда не из хрусталя.

В обиходе мальчишеский голос,
У героя, что в роли отца,
И седой пробивается волос
У того, кто играет юнца.

Мир актёрский кулисы делят,
Словно сумерки, день и ночь
Вы всю жизнь на сцену глядели.
Вам кулисы не смогут помочь.

Расставаться со сказкой грустно
Там, где рампы кончается свет.
Как бы мы ни играй искусно,
Закулисье всё сводит на нет.

За героем своим повторяя,
Мы, порой, растворяемся в нём,
Но живём, не только играя,
Мы за сценой ещё живём.

За кулисами гуще тени.
За кулисами всё без прикрас.
Мы вам отдали всё на сцене,
А кулисы – оставьте для нас.



***

О проигравших хорошо не говорят,
Из аутсайдеров не делают героев.
Что толку славить замыкающего ряд,
Хоть выживает замыкающий порою.

Последним дифирамбы не поют,
Последним появляться неприлично.
Последней появляется в бою,
Команда похоронная обычно.

Не отыскать примеров на войне,
И в мирной жизни много ли найдётся,
Где побеждённый числится сильней,
Того, кто победителем зовётся?

Чему нас учат прошлые века? –
Пути к победе не всегда законны.
Судьба у побеждённого горька,
Хоть в этом виноват сам побеждённый.

И в жизни тоже правило пока
И в спорте – это правило простое:
Забвенье побеждённым на века,
Иного побеждённый не достоин.

Но учат – жизнь сложнее теорем,
В ней правила зависят от задачи
И воздавать порою нужно тем,
Кто в прошлом породнён был с неудачей

Слепа у нас страна или глупа,
Историю переписать готова,
И проигравших воинов УПА
Героями записывает снова.

Татары Крыма – их вернуть не грех.
Мы можем, если нужно, потесниться.
Но вспомни: был в судьбе их Третий рейх
Не самой героической страницей…

Нормальному отсчёту вопреки
Отсчёт обратный вводим в обиход.
История отплатит за плевки
И за забвение предъявит счёт.

Какой бы ни оставили мы след,
Любую надпись сохранит планета.
История – ведь это цепь побед…
И поражений, как смотреть на это.



Они касками стучали во столице

Трагедия на шахте Засядько

Они касками стучали во столице,
Не давая спать «министру от угля»,
Чтоб зарплаты повышения добиться
Ради гривны, нет, – тогда еще рубля.

Вовсе не для телекамер голодали,
Шли в забой, оставив детям свой паек.
Человеческих условий ожидали
И оплаты за добытый уголек.

Изменилось кое-что за годы эти,
Как-то платят, хоть случается и сбой.
Подросли недоедающие дети –
Этим тоже уготован путь в забой.

А в Донецке снова царство черных красок,
Компенсациями утешают вдов…
Только в сердце не смолкает стук тех касок
И слова… не подобрать приличных слов!



Поздравляя с 75-летием А.М. Городницкого,
награждённого знаком «За заслуги перед Балаклавой»


Как к нам беспощадны бывают и злы
И в этой извечной борьбе…
«Покрепче парень вяжи узлы!», –
Я говорил себе.

Кто в жизни мне прикрывает тылы,
Сценарий у жизни крут.
«Покрепче парень вяжи узлы!» –
Я с этим в бой и на труд.

Для жизни для новой мы стали малы.
Мой город меняет окрас.
«Покрепче парень вяжи узлы!»
Мы сдюжим и в этот раз.

И знал я, что жизнь не сплошные балы,
Но слёз по судьбе не лил.
«Покрепче парень вяжи узлы!»,
Как сын Моисеев учил!



Пой, поэт!

Считаю список награждённых,
Остепенённых, приближённых,
Кто властью нынешней пригрет –
Моих друзей в том списке нет.


Ты живешь, властями незамечен,
Вечно дрался ты и воевал.
К старости и похвалиться нечем –
Ни наград, ни званий, ни похвал.

Звания – да стоят ли печали?
Не для утешенья говорю.
Часто трубадуром величали…
Верно, ты трубил для нас «зарю».

Говорил о том, что наболело,
И не у тебя, у всех у нас,
То, что власть услышать не хотела.
Так она глуха не в первый раз.

Что важней – мы не были глухими, –
Это ты помог нам не упасть.
И твоё, поверь, без званий имя,
Будут помнить, а не эту власть.

Пой, поэт, с неистовою силой!
Ты ведь жить не можешь, не трубя,
Хорошо, что власть не наградила.
Значит, власть заметила тебя!



Секрет успеха
(Совет провинциала)


Как нужен мне зритель! На сцену стремлюсь.
Вы лишь позовите, я тут же примчусь.
Спою вам про это, спою вам про то,
И равнодушным не будет никто.
Зал будет внимать мне, как гуру, почти.
Я песен спою им до тридцати.
Не будут внакладе те, кто позвал,
Окупится всё: и реклама, и зал.
А зал будет полон, увидите вы,
Добавьте в рекламе лишь – «Гость из Москвы!»



***

Судьба свела меня с ними
Случайно в читальном зале.
Они моё прежде имя
Не слышали, не читали.

Свой круг у братии этой –
Не всех тут числят своими.
Общеньем с чужой планетой
Было общение с ними.

Их Шаолинь стихотворный
Воздушные замки рисует.
Для них я – писака проворный,
Концерты дающий всуе.

Я темами им не ровня,
Иные их гложут проблемы.
Творческим нездоровьем
Мои им глядятся темы.

Я слон в их лавке посудной,
Смотрюсь средь поэтов изгоем.
Но мне ручеёк их скудный
Не сможет стать водопоем.

Кто их стихами болеет,
Из строк извлекая уроки?
Какая-то смесь елея
И зауми эти строки.

Считают промыслом Божьим
Стихи, кто на рифмы падок.
Я думал, поэты – дрожжи,
А пригляделся – осадок.

Cектанство – удел немногих,
И истина эта простая.
Поэзией для убогих,
Их строки порой считаю.

На творчество годен каждый,
Стихи, как болезни роста, –
От этой избавиться жажды,
Поверьте, всегда непросто.

Я принял за аксиому,
И вывод сделал бесспорный:
Чтоб польза была иному
От хвори твоей стихотворной.



***

Ты мне голову положишь на плечо,
Как объятья твои ночью горячи.
Научи меня не думать ни о чём,
О плохом меня не помнить научи.

О плохом подумать мне хватает дня.
Ночь без мыслей о плохом мне подари.
Ты волшебницею стала для меня,
Словно в сказке, я пробуду до зари.

Я ведь день-деньской веду свои бои,
Только ты одна сумеешь мне помочь.
Как спасительны объятия твои!
Как спасительна с тобою эта ночь!

Всё плохое этой ночью далеко,
Позабыты все проблемы и дела.
Ни о чём не думать для меня легко…
Голова твоя на грудь мою легла.


***

Круглым датам платим дани
И гостей зовём в свой дом.
Даты – повод для свиданий,
С теми, кто тебе знаком.

Приглашённых вереницы…
Всех принять нелёгок труд.
Из провинций, из столицы
Гости едут и идут.

Спич у каждого заборист
И слегка витиеват.
На Вселенском на соборе
Много проще говорят.

На столе закусок горы.
Лей напитки, лей елей!
Не смолкаю разговоры –
Крут, однако, юбилей.

У виновника достоинств,
Говорят, не перечесть.
Стол накрыт, он, сколько стоит,
По столу ему и честь.

Денег в праздник не жалея,
В полноводье винных рек...
Чем пышнее юбилеи,
Тем бесстыдней человек.



***

Я званий опасаюсь, как отравы,
Каких бы они ни были мастей.
Тираж и сборы – вот мерила славы,
А вовсе не подачки от властей.



Язык-победитель

О войне не писали украинских песен –
Этот эпос был русским у бывшей страны.
Маяками те песни в сегодняшней взвеси,
Освещая нам факты минувшей войны.

Мы не только оружием побеждали,
Заучили давно в мире – «Русских не тронь!»
Потому что на русском «В атаку!» кричали,
И на русском давали команду «Огонь!».

С майских памятных дней не бомбят, не стреляют,
Мы в добытой привычно живём тишине.
И о мире другим языком размовляют,
И другим языком говорят о войне.

Наш язык не укладывается в доктрину,
Где забыли, как мир в сорок пятом возник.
И поют кое-где о стрелявших нам в спину,
Но не наш прославляет «героев» язык.

Терпелив наш народ и язык многогранен.
Отвлекаться не стоит на нынешний вой.
Наш язык не убит, всего на всего ранен,
Не смертельна та рана, и нам не впервой.

Вы подобный народ и язык нам найдите,
Не ищите напрасно – подобного нет.
И мы знаем, что русский язык – победитель,
И нельзя нам отречься от этих побед.



***

Их меньше, чем нас, число их ничтожно.
Их возраст – тысячи лет.
Без них, наверное, было бы сложно,
А с ними – терпения нет.
Как звать их – вожди, паханы или панство,
Или посланцы небес?
На самом деле мы просто паства,
Для тех, кто повыше залез.

Кто власти над паствой своей добьётся?
Кто нынче возглавит строй?
Всегда наверху один остаётся,
Неважно, бог, царь иль герой.
На самом деле нужно немного,
Чтоб власть отдать одному;
Сначала нужно поверить в Бога,
А после поверить ему.

Мы страны строим легко и просто,
Не важно, фундамент каков,
И власть не крыша для нас, а короста,
Вместилище всех грехов.
На самом деле, что бы держава
Была, а не на словах,
Нужно признать за Господом право,
Себя урезая в правах.

Всё больше молчим, разговоры бесплодны,
За нас говорят они…
Они утверждают, что мы свободны.
Хвали, кого хочешь, вини.
На самом деле немного надо,
Чтоб всем жить с закрытым ртом,
Поверить сначала, что мы с тобой стадо
И пастырю верить потом.





на главную


Сайт "Севастопольская БАРД-АФИША" создан по инициативе группы авторов-исполнителей г. Севастополя.
Ответственность за информацию опубликованных материалов несут их авторы.
Контакт с координатором сайта по E-mail: sevbardafisha (собака) rambler.ru
Координатор сайта знакомится с корреспонденцией, оставляя за собой право не отвечать на некоторые письма.